Терроризм в Таджикистане, как и в любой республике Центральной Азии, имеет свои особенности. По большому счету, его можно назвать стремлением неких внешних и внутренних групп влияния «доиграть» гражданскую войну 1992-1997 годов.
Ситуацию также усугубляет прямая близость Таджикистана к Афганистану. Самая сложная граница СНГ — как раз таджикско-афганская. После странного ухода из Афганистана войск США, риски и угрозы, исходящие от разных афганских боевых групп, только возросли.
Три источника
Что можно отметить, если внимательно изучать развитие религиозного экстремизма в Центральной Азии вообще и Таджикистане, как его части? При своей связи с религиозными постулатами, он со временем плавно перешел в политическую плоскость.
Религиозная радикализация в Таджикистане проходила в три этапа.
Первый случился в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Таджикские исследователи сообщают, что 1990 году в Таджикистане начали готовиться документы для регистрации исламистских партий и движений — как в Афганистане. Однако у тогдашнего Верховного Совета республики хватило упорства не дать им зарегистрироваться. Тогда же в Таджикистане появились первые салафиты (тогда их еще называли ваххабитами). Никаких религиозных споров они не вели, в личном общении держались вежливо, и не осуществляли никакой пропаганды.
Впрочем, все началось намного раньше. В 1973 году — еще во времена Брежнева, КГБ арестовал за радикальные исламские проповеди 26-летнего инженера Абдулло Саидова. Сейчас мы знаем его, как Саида Аблулло Нури. Тогда же Абдулло Нури организовал подпольную организацию «Исламское возрождение», а в 1991 году организация стала называться ПИВТ – «Партией исламского возрождения Таджикистана».
Второй этап — собственно гражданская война. Начиналась она как конфликт четырех этнических и региональных групп Таджикистана: ленинабадцы (ходжентцы), гармцы, кулябцы и памирцы. В итоге все вылилось в противостояние сторонников светского и религиозного путей развития Таджикистана. Та же ПИВТ входила в состав Объединенной таджикской оппозиции — жуткой мешанины из демократов, либералов и исламистов. Им противостоял Народный фронт Таджикистана, про который пишут, что его будто бы создали узбекские спецслужбы. Сторонников ОТО называли «вовчиками», а НФТ – «юрчиками». Насчет этих прозвищ есть разные объяснения. Самое расхожее: «вовчики» – от «ваххабиты», а «юрчиков» так называли в честь Юрия Андропова: среди деятелей НФТ было много бывших сотрудников КГБ Таджикской ССР.
В те годы на стороне ОТО воевало много фундаменталистов с Ближнего Востока и Кавказа, а также из Афганистана, Пакистана и Юго-Восточной Азии. Все они утверждали, что воюют не иначе, как во славу ислама. Однако в рядах боевиков-исламистов засветились американские, саудовские и пакистанские инструкторы из спецслужб.
Впрочем, первые попытки терактов чужими руками США предпринимали еще в советское время. Любопытно написал об этом Петер Швейцер в книге «Победа. Роль тайной стратегии администрации США в распаде Советского Союза и социалистического лагеря»:
«В начале декабря 1986 года около тридцати моджахедов переправились на лодках «Зодиак» через Амударью, чтобы напасть на две электростанции в Таджикистане. Они должны были убить охранников и проникнуть на электростанции. Когда моджахеды атаковали, восемнадцать солдат-мусульман убежали, чтобы присоединиться к движению сопротивления. Электростанции были серьезно повреждены, значительная часть территории республики осталась на несколько недель без электроэнергии».
Откровенно говоря, перенос боевых действий с афганской территории на советскую активно предлагал американскому президенту Рональду Рейгану директор ЦРУ Уильям Кейси. Последнего в этом поддерживали король Саудовской Аравии Фахд и президент Пакистана Зия-уль-Хак (это было до его убийства). Ну а лодки «Зодиак» передали в качестве помощи афганским душманам американцы. Тот же Швейцер писал, что душманы просили у США спутниковые снимки советских территорий, однако американцы им отказали. Иначе бы всплыли факты военной помощи душманам, а это — международный скандал. В отличие от американцев, СССР находился в Афганистане по приглашению тамошнего правительства…
Гражданская война в Таджикистане унесла за 5 лет больше ста тысяч жизней. Казалось бы, республика надолго получила урок, к чему может привести противостояние идеологий. Не тут-то было.
И здесь мы уже говорим от третьем этапе — появлении в Таджикистане ячеек «Хизб ут-Тахрира», ИДУ-ИПТ, «Братьев-мусульман», ИГИЛ и прочих подобных позднее запрещенных организаций. Причины их появления — все те же: не получая справедливости от государства, люди ищут ее в религии. А потом все зависит от того, куда она выведет — в философы или экстремисты: слишком много сейчас тех, кто трактует Священные Писания, как заблагорассудится. Тем более, что вербовка экстремистами таджикской молодежи не прекращается.
Черный коридор
Иногда в радикалы уходят те, кто, по идее, прекрасно должен осознавать их пагубность. В 2015 году на все СНГ и дальше, прогремела новость: бывший командир таджикского ОМОНа Гулмурод Халимов примкнул к запрещенной ИГИЛ. Беглый полковник обвинил в видеоролике власти Таджикистана в «очернении и притеснении мусульман». Халимов призвал мигрантов-таджиков в России перестать быть «рабами кяфиров», и стать «рабами Аллаха».
Уволили Халимова из «органов» по обвинению в причастности к салафитам. В отличие от Казахстана и Кыргызстана, салафизм в Таджикистане запрещен. Что характерно, до побега в ИГИЛ Халимов был на обучении в США.
Через год после побега стало известно, что Халимов стал лидером так называемого «военного крыла» ИГИЛ: вместо ликвидированного ранее Умара аш-Шишани — Тархана Батаришвили. Ну а в августе 2016 года власти США объявили награду за Халимова — 3 миллиона долларов…
В 2012 году власти Таджикистана внесли в список запрещенных организаций группировку «Джамаат Ансаруллах». Которую в полной мере нужно считать «отголоском» гражданской войны. Ее основной костяк составили боевики-таджики, которые после подписания мира между ОТО и Эмомали Рахмоновым (Рахмоном) не приняли этого акта и ушли сначала в пакистанскую провинцию Северный Вазиристан, а потом — вернулись в Афганистан.
Там они примкнули к ИДУ-ИПТ, а в 2010 году отошли от него, создав свою организацию. Сейчас в группировке преобладает «новое поколение»: у самых первых членов и сторонников «Джамаат Ансаруллах» уже выросли дети. Периодически группировка пополняется и за счет бегущих из Таджикистана таджиков. На их совести — теракты сентября 2010 года в Таджикистане: взрыв автомобиля со смертником в райотделе милиции Худжанда, который убил трех офицеров, и обстрел армейского конвоя в Раштской долине. Тогда погибли 25 военных.
В общем, несмотря на то, что некоторые эксперты не воспринимают «Джамаат Ансаруллах» всерьез, бед она может наделать немало. Власти Таджикистана это осознают. В 2015 году 13 членов «Джамаат Ансаруллах» получили сроки от 9 до 12 лет тюрьмы. В 2021 году под суд также пошли 120 членов ячейки «Братья-мусульмане» и 18 салафитов.
Горох у дорог к городу Хорог
Проблемным регионом для центральных властей Душанбе всегда была Горно-Бадахшанская автономная область (ГБАО), где живут памирцы. По площади ГБАО занимает 45% территории Таджикистана, но для жизни пригодны только 3% области. Подавляющее большинство жителей — исмаилиты-низариты, которые подчиняются своему духовному лидеру: принцу Ага Хану IV.
В годы гражданской войны местная власть в Горном Бадахшане провозгласила независимость от Душанбе. В межтаджикском противостоянии памирцы поддерживали гармцев против против альянса кулябцев, ленинабадцев и гиссарцев. Президент Рахмон — представитель кулябцев, поэтому понятно, почему отношение к нему у памирцев плохое. Вот уже несколько лет в адрес памирцев из Душанбе идут обвинения в контрабанде наркотиков и драгоценных камней, а также поддержке терроризма.
Всерьёз Душанбе и ГБАО стали конфликтовать после передачи центром Китаю в начале 2000-х годов 1,5 тысячи квадратных километров территории Горного Бадахшана. Тогда Таджикистан и Китай подписали соглашение «О демаркации границы и урегулировании территориальных споров». После этого не только в ГБАО, но и по всей республике многие представители общественности обвинили власти в нарушении 7 статьи Конституции РТ, которая гласит: «Территория Таджикистана неделима и неприкосновенна». Помимо прочего, из самого ГБАО все чаще раздаются голоса, что автономия для Душанбе – залоговая земля, которой он покрывает внешний долг Китаю. И именно тогда среди памирцев начали говорить о том, что присутствие России на Памире должно быть более широким.
Дальше — больше: 21 июля 2012 года на въезде в Хорог (центр ГБАО) неизвестные застрелили генерала Госкомитета национальной безопасности (ГКНБ) Таджикистана Абдулло Назарова. МВД Таджикистана посчитало, что Назарова убили люди командира Ишкашимского пограничного отряда, бывшего полевого командира ОТО Толиба Аембекова. После этого теракта (а как еще назвать убийство представителя власти?), в ГБАО началась войсковая операция, приведшая к жертвам с обеих сторон.
В то же время, 25 июля стало известно о том, что некие «неизвестные снайперы» убили в Хороге четверых мужчин, женщину и ребенка. Все это уже тогда показалось странным. Потому что «неизвестные снайперы» в разное время «отметились» в Румынии, Литве, России (Москва, октябрь 1993 года), Кыргызстане, Сирии, Ливии и Украине. Как бы там ни было, после этих и прочих убийств люди в Хороге начали массово выходить на улицы. В конце концов, после череды загадочных и открытых смертей, наступило временное затишье. После снова произошла серия конфликтов памирцев с центральной властью. Последний по времени произошел в мае этого года. В Хороге арестовали лидеров памирцев Толиба Аембекова, Низшо Гулобова и Мунаввара Шанбиева. Всем троим вменили в вину целый «букет» преступлений — от контрабанды до организации массовых беспорядков. Так что, на Памире все еще далеко не закончено. Ну а считать после всего этого памирцев террористами или нет, каждый решит для себя сам…
…Таким образом, мы можем сказать, что Таджикистан нельзя назвать рассадником терроризма. Он больше жертва, постоянно живущая под угрозой прорыва банд радикал-исламистов из Афганистана.
И еще: через Таджикистан террористы могут и далее проникать в соседние и даже дальние государства. Но здесь все зависит от двух вещей: эффективности и управляемости силовых структур на всем пути «террористического транзита».
