Страны Центральной Азии должны извлекать максимальную выгоду от проектов ЕАЭС. Сейчас наиболее перспективными являются четыре направления интеграции. Об этом Ia-centr.ru рассказал директор Центра аналитических исследований «Евразийский мониторинг» Алибек Тажибаев.
– 16 мая пройдет VII международная научно-практическая конференция «Россия и мир: диалоги – 2023. Цели и ценности». Участники обсудят новые направления, форматы и механизмы сотрудничества стран ЕАЭС. Расскажите, с какими итогами страны экономического союза подошли к 2023 году и какова динамика сотрудничества?
– Динамика взаимодействия стран Евразийского экономического союза положительная. Если говорить о конкретных показателях, то можно выделить товарооборот, который постоянно растёт.
– О каком именно товарообороте идет речь?
– В первую очередь внутри ЕАЭС. Между Россией, которая является крупнейшей экономикой союза, и другими странами. Между Казахстаном и Белоруссией, между Казахстаном и Арменией, между Киргизией и Белоруссией, между Киргизией и Арменией и так далее. Подобный рост сопровождается увеличением налогооблагаемой базы, что, в свою очередь, приводит к росту поступлений в бюджеты.
– Как менялся характер интеграционных программ?
– Таких этапов было несколько. Если мы говорим о временном разрезе в 5–10 лет, то я бы выделил 2014 год. Он примечателен возросшей значимостью некоммерческих организаций в сфере культурно-гуманитарного сотрудничества внутри евразийского пространства. Примерно в это же время активизировался очередной этап экспертного дискурса.
Условный второй этап, наверное, начался в 2022 году. Исследования Центра аналитических исследований «Евразийский мониторинг» показали, что экспертный диалог стал смещаться в сторону переосмысления основных векторов евразийских интеграционных процессов. Отчасти этому способствовало уплотнение отношений России и Белоруссии, внутри которых развивается тренд на бóльшую политизацию евразийских интеграционных процессов.
– Что это значит?
– После налаживания механизмов взаимовыгодного экономического сотрудничества появился новый запрос – выстраивать квинтэссенцию экономических и политических взаимоотношений. На фоне мировой геополитической турбулентности, на фоне увеличившегося противостояния между Западом с одной стороны и Россией и Китаем – с другой, я бы охарактеризовал эти изменения и запросы на политическую интеграцию как естественный процесс. Разумеется, сейчас нет речи об объединении до уровня союзного государства или искусственно запущенных процессов политической интеграции. Мы лишь фиксируем, что подобные запросы появились, и объясняем причину их возникновения.
Причины просты – потенциал имеющихся экономических инструментов практически исчерпан, им на смену рано или поздно придут иные механизмы наращивания экономического сотрудничества.
Очень скоро настанет тот момент, когда перед нами будет стоять задача преодолеть большое количество так называемых нетарифных ограничений, барьеров для пересечения товаров, человеческих ресурсов, финансов и так далее. То есть следовать основным принципам ключевых свобод евразийской интеграции.
Сейчас мы наблюдаем создание искусственных барьеров в информационном и в экономическом поле. Причина в специальной военной операции, которая началась в феврале 2022 года.
В Казахстане ожидали, что в 2022 году будет начата реализация инициативы по преодолению барьеров, ведь экономические инструменты все применили – и теперь пришло время инструментов политических.
Однако, как только началась работа по воплощению задуманного в жизнь, произошли т. н. январские события, которые привели к референдуму по изменению системы формирования государственных органов и политической системы в Казахстане. Чуть позже началась СВО, и вслед за ней – введение ограничений, санкций и т. п.
Реализовать инициативу по отмене нетарифных ограничений, к сожалению, не получилось. Сейчас нужно срочно находить новые решения для того, чтобы улучшить взаимодействие в Евразийском экономическом союзе.
– Какие плюсы и минусы от предполагаемой политической интеграции могут извлечь Россия и страны Центральной Азии? Что они могут потерять и приобрести?
Поделюсь мнением коллег, которые занимаются исследованиями интеграционных процессов. К плюсам глубинной политической интеграции они относят возможности:
устранить те экономические барьеры, которые экономическими инструментами не преодолеваются;
совместно решить на политическом уровне вопросы безопасности.
К примеру, для решения спорных вопросов между Киргизией и Таджикистаном нужна именно политическая воля, в том числе политическая воля крупного союзника, крупного соседа, такого, которым является Российская Федерация.
К потерям при глубинной интеграции эксперты в теории относят частичную утрату суверенности принятия решений. То есть есть вероятность того, что для устранения ряда проблем придется идти на некоторые уступки.
Опять же, приведу как пример киргизско-таджикские отношения. Не раз за последние годы, чтобы добиться прекращения огня на спорном участке границы, обе стороны делали шаги назад, жертвуя своими честолюбием и тщеславием ради достижения гораздо более важной цели – недопущения войны. Такие решения, конечно, всегда принимаются сложно.
– Что могут сделать участники евразийской интеграции, чтобы, извлекая выгоду, минимизировать риски?
– Россия активно работает в Центральной Азии. Она проводит культурно-гуманитарную политику взаимодействия, открывает представительства учебных заведений, занимается культурным взаимодействием, поддержкой русского языка.
Также Россия достаточно много вкладывает в Центральную Азию. Для некоторых из стран региона эти инвестиции являются системообразующими. Россия очень много делает для Центральной Азии с точки зрения поддержки мира, миротворчества, экономической поддержки и инфраструктурных проектов.
Я считаю, что для снижения рисков и издержек инициативу должна проявлять не только Россия, но и сами страны Центральной Азии. Государствам региона нужно договориться между собой, прийти к общему пониманию, чего они хотят и к чему стремятся.
Чтобы интеграция была эффективна, странам Центральной Азии нужно определить общий вектор развития. В этом вся суть проблемы.
Каким бы крутым ни был Казахстан с экономической точки зрения, каким бы работоспособным и перспективным ни был Узбекистан, каким бы огромным и важным потенциалом ни обладали Таджикистан и Киргизия, сколько бы там золота и урана ни находили, по отдельности каждое из центральноазиатских государств, к сожалению, не обладает серьёзной экономической субъектностью.
Консолидированная Центральная Азия может стать экономическим субъектом, который будет полноценным партнёром для крупнейших игроков большой Евразии, в частности для России и Китая.
– Какие пункты и направления могут приблизить к этому вектору?
Год назад Центральная Азия столкнулась с энергетическим коллапсом. Региону нужна новая энергетическая политика, включающая модернизацию инфраструктуры, создание новых генерирующих мощностей, реализацию более энергоэффективных технологий и т. п.
Логистическая инфраструктура. Нужно совместно устранять сложности при пересечении грузов и людей через границы.
Цифровое развитие. Нужно хотя бы немного сближать уровень цифрового развития стран Центральной Азии и России. Если Казахстан в этом смысле ещё может поспорить с Россией за первенство в проникновении цифровых технологий в повседневную жизнь, то у остальных стран региона всё обстоит сложнее.
Водопользование. Один из ключевых моментов интеграции региона – совместное использование водных ресурсов. Значимость этой темы будет расти из года в год. Необходимо совместно управлять водными ресурсами и преодолевать риски в этой сфере.
