Культурный спецназ
Кто защищает древние памятники в Нагорном Карабахе
В Нагорном Карабахе Россия продолжает миссию вооруженной охраны исторического наследия, начатую в Сирии. Других защитников, похоже, не будет.
С тех пор, как 13 ноября 2020 года отряд российских миротворцев взял под охрану средневековый армянский монастырь Дадиванк в Нагорном Карабахе, стало ясно: Москва — при всей немыслимой сложности урегулирования вооруженного конфликта — помнит и заботится не только о разведении воюющих сторон и возвращении беженцев. Но и о сохранении культурного наследия в регионе.
Сохранение и охрана
Более того, Россия делает на этом отчетливый акцент, обозначая проблему сохранения наследия Карабаха как одну из ключевых.
14 ноября, когда российский флаг уже развевался над Дадиванком, президент РФ Владимир Путин, беседуя с главой Азербайджана Ильхамом Алиевым, обратил его внимание, что в районах, которые в соответствии с трехсторонним Заявлением по Нагорному Карабаху возвращаются Азербайджану, расположены христианские храмы и монастыри, а также подчеркнул важность обеспечения сохранности и нормальной церковной жизнедеятельности этих святынь. И получил заверение, что «именно в таком ключе будет действовать азербайджанская сторона».
Выступив единоличным политическим примирителем воюющих сторон, Россия сразу же известила мир: сохранять наследие в Карабахе она считает необходимым с участием международных структур, в первую очередь ЮНЕСКО. 12 ноября министр иностранных дел РФ Сергей Лавров заявил: «Мы, конечно же, будем привлекать ЮНЕСКО к тому, чтобы символы культурного наследия (в Нагорном Карабахе.— “О”) восстанавливать и обеспечивать уважительное к ним отношение». 17 ноября глава МИДа вернулся к этой теме на переговорах с президентом Международного комитета Красного Креста Петером Маурером, подчеркнув, что «в Нагорном Карабахе остро стоят также задачи сохранения культурного наследия. И здесь свою роль могло бы сыграть ЮНЕСКО».
В ЮНЕСКО, согласно сообщениям информационных агентств, в курсе российских предложений об участии в восстановлении памятников Нагорного Карабаха и даже их обсуждают. Но никакого внятного ответа пока что не прозвучало.
Отметим при этом, что сохранение и восстановление памятников (в том числе и по российскому законодательству) — это одно, а вот их охрана, в том числе от вандальных посягательств,— совсем другое. Боюсь, в этом последнем пункте у России союзники будут традиционные — армия и флот. Других реальных защитников не будет. Каковы же шансы?
«Старший сказал защищать»
Монастырь Дадиванк, взятый под охрану российскими миротворцами, находится в Кельбаджарском районе, который первоначально, в соответствии с трехсторонним Заявлением, должны были передать азербайджанской стороне 15 ноября (затем дату сдвинули на 25-е). В обители уже организовали «прощальную службу», а настоятель собирался выкапывать и вывозить в Армению древние хачкары (каменные стелы с крестами, характерный «малый жанр» средневековой армянской архитектуры), но теперь отказался от такого намерения.
Монахи не покинули монастырь, службы продолжаются. Офицер российских миротворцев, боевая машина которых стоит перед монастырскими воротами, очень внятно и лаконично обрисовал ситуацию представителю прессы: «Старший сказал христиан защищать».
Неясно пока, на какой срок этот пост установлен. Столь же неясно, появятся ли аналогичные посты у аналогичных ценнейших объектов наследия в других районах, передаваемых в ноябре 2020 года Азербайджану.
Те не менее, как мне кажется, в эти дни даже тем людям, которые далеки от проблем сохранения культурного наследия, отчетливо становятся ясны три связанные с ним истины.
Во-первых, оно пронзительно хрупко и уязвимо. Даже в нашей невоенной повседневности, в потоке сообщений о строительстве, благоустройстве и об обустройстве городской жизни и общественных пространств ежедневно приходят вести о разрушении старинных зданий, об искажении исторических видов, о застройке усадебных панорам и т.д. А что уж говорить о регионах военного противостояния, зонах межнациональных или межрелигиозных конфликтов?!
Во-вторых, оно предельно важно. Ведь исторические памятники ценятся народами отнюдь не только как объекты искусства или достопримечательности. Они потому и памятники, что наглядно демонстрируют, овеществляют в себе историческую память, отмечают — не хуже пограничных знаков — территории бытования различных культур и цивилизаций. Поэтому, замечу на полях, истребление собственного культурного наследия ради сиюминутных выгод или достижений комфорта, которое мы никак не можем остановить в России, есть форма медленного самоубийства государства и общества.
А третье есть вывод из первого и второго. Наследие уязвимо, потому что оно важно. Особенно в зонах территориальных и иных конфликтов. Истребить, перелицевать, присвоить, унизить «чужое» наследие — во все времена было верным способом доказать себе и всем остальным свои права (в том числе и на территорию), свои преимущества и приоритеты. Поэтому собор Святой Софии в Константинополе стал после 1453 года мечетью в Стамбуле. Поэтому афинский Парфенон побывал в своей истории и мечетью, и христианским храмом, и каменоломней. Поэтому другая София, в Полоцке, обратилась некогда в католический собор, а в Западном крае Российской империи в XIX веке католические костелы переделывали в православные храмы. Поэтому же в большевистской Москве 1930-х Антирелигиозный музей находился в закрытом (а впоследствии снесенном) Страстном монастыре, а Дворец пролетарской культуры нужно было построить непременно на месте взорванного Симонова монастыря (об этом мы писали в «Огоньке» в № 7 за 2019 год). Потому же Владимир Святой и Ярослав Мудрый объявлены в современном Киеве украинскими государственными деятелями, а «тризуб» Рюриковичей, который археологи находили и в Старой Ладоге, и в Ивановской и Ярославской областях, стал — с тем же основанием — украинским гербом…
Естественно, что покушение на наследие и его символы неизбежно вызывает противодействие вплоть до готовности защищать их всеми способами. И никакие мирные соглашения, не будучи подкреплены надежными гарантиями, не удержат ни посягателей, ни защитников.
Именно поэтому, я уверен, над монастырем Дадиванк и появился российский флаг. Именно поэтому о гарантиях сохранения культурного наследия в Нагорном Карабахе говорят в эти дни Владимир Путин и Сергей Лавров. Покушения на наследие — взрывоопасны.
Печальный современный опыт
В ходе осенних боев 2020 года азербайджанские войска прицельно обстреливали собор Святого Христа Всеспасителя в Шуше
Фото: NurPhoto / AFP
Летопись покушений на наследие — в политических и пропагандистских целях — отнюдь не примета прошлого. Она, увы, продолжается и в наши времена.
Здесь нет места вспоминать все печальные случаи недавних лет. Но нужно напомнить, что даже статус объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО не служил им защитой в пылу ожесточения. Хорваты до сих пор вспоминают сербам раны Дубровника, пострадавшего в ходе военных действий 1990-х в бывшей Югославии. О разрушении христианских храмов и монастырей в Косово и Метохии написаны внушительные доклады. Несколько лет назад в Москве устроена была фотовыставка о состоянии христианских памятников Северного Кипра: выглядят они примерно так же, как заброшенные и порушенные церкви в СССР 1960-х — 1980-х годов. Ну а свежие примеры, о которых мы писали в «Огоньке» в июле (№ 28 за 2020 год) — с обратным превращением в мечети музеефицированных было Святой Софии и монастыря Хора в Стамбуле,— у всех на памяти.
Не стало исключением и пространство армяно-азербайджанского противостояния. СМИ обеих стран постоянно публикуют мартирологи памятников и обвинения в сознательном вандализме. Примечательно, что те древние памятники Нагорного Карабаха, которые в Ереване называют армянскими, в Баку именуют относящимися к культуре древней Кавказской Албании. Подтекст этой «научной дискуссии» очевиден. И спор этот отнюдь не теоретический, поскольку он чреват, например, удалением с памятников армянских рельефных надписей и крестов.
Имеет смысл напомнить: ЮНЕСКО неоднократно занималось в последние 20 лет проблемой Джульфы — города в современном Азербайджане, в Нахичеванской автономной республике. В нем издревле существовало знаменитое армянское «Кладбище хачкаров», насчитывавшее еще в начале ХХ века до 6 тысяч средневековых памятников. Согласно публикациям армянских исследователей, в начале 1970-х их было еще более 2700, к 1998 году исчезло 800, а к середине 2000-х не осталось ни одного.
А уже в ходе осенних боев 2020 года был поврежден артобстрелом (пострадали и российские журналисты) собор Сурб Аменапркич Казанчецоц (Святого Христа Всеспасителя) 1860–1880-х годов в Шуше.
В то же время азербайджанские СМИ публикуют в эти дни материалы противоположного характера. Как сообщается, Минкультуры Азербайджана провело мониторинг состояния исторических памятников «на освобожденных от оккупации территориях» и заявило о том, что пострадали десятки памятников. Национальная академия наук Азербайджана сообщает сейчас СМИ еще более впечатляющие цифры — счет идет на сотни. Естественно, все эти и подобные данные с обеих сторон будут еще многократно оспорены. Но всеобщая задача сейчас — не убедиться в достоверности печальных цифр или правомерности оценок недалекого прошлого, но предотвратить продолжение подобного в будущем.
А опасаться, к сожалению, есть основания. В последние дни опубликованы фотографии и видеоролики из районов, перешедших под контроль азербайджанских властей: поврежденная ранее снарядами церковь в Шуше теперь разрисована надписями, на звоннице храма в городе Мехкаван (Джебраил), где раньше был крест, стоит мужчина и кричит: «Аллах акбар!»…
Нет оснований подвергать сомнению заверения президента Азербайджана, которые он дал Владимиру Путину. Однако политические декларации (увы, мы знаем это и на опыте собственной страны) не являются гарантией от вандализма. Особенно там, где только что шла война, где присутствуют иррегулярные вооруженные формирования — в том числе, если верны сообщения, из Сирии, где разрушения культурного наследия мирового значения не раз шокировали.
Дадиванк, Амарас, Тигранакерт и другие
Культурные сокровища не меньшей значимости, чем те, что пострадали в Сирии, есть и на территориях, которые сейчас передаются из рук в руки согласно трехстороннему Заявлению по Нагорному Карабаху. Среди них — выдающиеся памятники античной и христианской культуры.
Упомянутый выше монастырь Дадиванк, основанный в IX веке, сохранил ансамбль храмов XIII столетия, с фресками того же времени. Он построен над местом погребения святого Дади, ученика апостола Фаддея, проповедовавшего христианство в Армении в I веке.
Другой прославленный памятник — античный город Тигранакерт и церковь Ванкасар VII века близ него (Агдамский район). Предположительно это руины одного из четырех городов, основанных царем Тиграном II Великим в I веке до н.э. и названных его именем. Огромный археологический комплекс с руинами раннесредневековой христианской базилики открыт в результате масштабных раскопок, проходивших с середины 2000-х годов.
В монастыре Цицернаванк (Лачинский район) сохранились базиликальный храм Сурб Геворг (V–VI веков) и средневековое армянское кладбище. По преданию, здесь хранились реликвии — мизинец («цицерн» по-армянски) святого Григория Просветителя, крестителя Армении.
Григорий Просветитель считается и основателем (в IV веке) монастыря Амарас в Ходжавендском районе. Здесь похоронен его внук, также святой Григорий; в обители жил и преподавал создатель армянской письменности святой Месроп Маштоц. В монастыре сохранился древний храм.
В этом кратком перечне, несомненно, стоит упомянуть также монастырь XIII века Гтчаванк (Гадрутский район), а также церковь Охты Дрни (Охтдрниванк) VI века поблизости от него, уникальный своим сложным центрическим планом памятник раннехристианской архитектуры.
Карабах и Пальмира
Это фото датируется 1928 годом: знаменитое армянское «Кладбище хачкаров» в Нахичевани, насчитывавшее в начале ХХ века до 6 тысяч средневековых памятников. Эксперты утверждают: к середине 2000-х не осталось ни одного
Фото: Jurgis Baltursaitis / courtesy of the Dickran Kouymjian archives, Paris / djulfa.com
Конечно, идеальной картиной будущего этих и других древних памятников региона было бы объединение усилий азербайджанских и армянских ученых в их изучении, сохранении, восстановлении. Культурное наследие, конечно, когда оно служит предметом любви, а не предлогом к раздорам, помимо всего прочего, мощный объединяющий и примиряющий фактор. Немногие, кстати, знают, что, например, в 2014–2020 годах, несмотря на все санкции и политические противоречия между Россией и странами Запада, в ряде наших регионов вполне успешно реализовывались и реализуются ряд совместных с Европой проектов по восстановлению объектов культурного наследия.
Однако понятно, что в карабахском случае до этой идеальной картины — почти как до Луны.
На повестке дня — элементарное сохранение бесценного исторического наследия. И впечатляющий пример Дадиванка с российским флагом и формулой «Старший приказал защищать» в ближайшем будущем представляется единственным действенным методом.
Дипломатические формулы, безусловно, еще предстоит выработать. Но если такие формулы и не родятся сразу, то можно и нужно вспомнить недавний опыт России по сохранению культурного наследия всемирной ценности, продемонстрированный всему свету в Сирии в 2016–2017 годах. В него входит, между прочим, не только вооруженная охрана и разминирование территории знаменитой Пальмиры силами военнослужащих Международного противоминного центра ВС РФ. Их труд, конечно, достоин отдельного описания — они спасли для человечества все, что не успели в Пальмире взорвать боевики. Рискуя жизнью, российские саперы обезвредили — на месте, вручную — тысячи взрывных устройств и боеприпасов, которыми был нашпигован буквально каждый квадратный метр Пальмиры. Ежедневно рискуя жизнью, но — без единой потери.
А вслед за саперами в Пальмиру пришли российские специалисты по культурному наследию. В 2016–2017 годах там работали эксперты Минкультуры России, Музея Востока, Государственного Эрмитажа, ВХНРЦ им. И.Э. Грабаря, Института археологии РАН, Института истории материальной культуры (ИИМК) РАН, военные специалисты-топографы. Эта экспедиция провела аэрофотосъемку, наземный осмотр и тщательную фотофиксацию памятников Пальмиры, зафиксировав все детали рельефа и архитектурных сооружений. На основе полученных данных сотрудники ИИМК РАН создали трехмерную модель античного города, отдельных его памятников, разрушенных боевиками, и геоинформационную систему «Пальмира во времени и пространстве». Плоды этих трудов были безвозмездно переданы правительству Сирии и ЮНЕСКО — для использования при восстановлении памятников Пальмиры.
Константин Михайлов о переделе реставрационного рынка
Подобный опыт, безусловно, применим и в Нагорном Карабахе. Но изучение и восстановление его памятников станет возможным только при их надежной охране от любых посягательств. И у меня лично нет сомнений в том, что российский миротворческий контингент соответствующий приказ выполнит. И за это ему скажут спасибо и Армения и, в конечном счете, Азербайджан, с которого при таком повороте дел будет фактически снята ответственность за сохранение христианского наследия в регионе.
А если вернуться к языку дипломатических формул, то почему бы не подумать о дополнении политических пунктов трехстороннего Заявления по Нагорному Карабаху пунктами о сохранении его уникального культурного наследия? Конкретный перечень объектов — зона охранных полномочий российского миротворческого контингента. Плюс культурная и экспертная миссия — фиксация, изучение, мониторинг состояния. Естественно, с участием экспертов ООН и ЮНЕСКО.
Так было в Косово, где сначала христианские монастыри взяли под охрану международные вооруженные миротворческие силы, а затем в прекращении вандализма участвовали Совет Европы и ОБСЕ. Так было в Сирии, где России пришлось справляться самой.
Так может быть в Нагорном Карабахе. Только российский флаг должен в этом случае развеваться не только над Дадиванком…
