В последние годы в странах Центральной Азии наблюдается рост числа возвращенцев — трудовых мигрантов, которые, проведя годы в России, возвращаются на родину и используют накопленный опыт и капитал для создания собственного бизнеса. Этот процесс, начавшийся как реакция на экономические и социальные изменения, постепенно превращается в заметный тренд, влияющий на экономику региона. На основе анализа данных, историй отдельных предпринимателей и макроэкономических показателей можно утверждать, что возвращенцы вносят значительный вклад в развитие малого и среднего бизнеса в странах Центральной Азии, несмотря на сохраняющиеся структурные ограничения.
Масштабы трудовой миграции из Центральной Азии в Россию остаются значительными. По данным Международной организации по миграции, в 2023 году в России находилось около 2 миллионов граждан Узбекистана, 1 миллион из Кыргызстана и 1 миллион из Таджикистана. Денежные переводы мигрантов составляют существенную часть экономики региона: в 2023 году в Таджикистан поступило 3.8 миллиарда долларов, в Кыргызстан — 2.5 миллиарда, в Узбекистан — 8.2 миллиарда. Эти средства составляют соответственно 28%, 31% и 17% ВВП указанных стран. Однако в последние годы часть мигрантов выбирает возвращение.
Возвращение мигрантов не всегда связано с негативными обстоятельствами. Многие из них, накопив капитал и профессиональные навыки, видят перспективы для реализации на родине. В 2020–2024 годах, по оценкам аналитиков, около 300 тысяч человек из Узбекистана, 150 тысяч из Кыргызстана и 100 тысяч из Таджикистана вернулись домой. Эти цифры не включают сезонных мигрантов, что делает их консервативными. Среди возвращенцев выделяется группа, которая использует накопленные ресурсы для открытия бизнеса. В отличие от 1990-х годов, когда миграция была вынужденной и возвращенцы редко находили применение своим навыкам, современные предприниматели демонстрируют более осознанный подход.
Одним из примеров является история Таланта Акимова из Кара-Суйского района Кыргызстана. После 7 лет работы в Москве, где он занимался строительством и логистикой, Акимов вернулся в Ош в 2021 году. С накопленным капиталом в 15 тысяч долларов он начал выращивать зелень для китайской кухни, став единственным поставщиком в регионе. В 2023 году его оборот составил 10 тысяч долларов, а в 2024 году он расширил производство, наняв 5 местных работников. Его успех связан с изучением рынка во время работы в России, где он наладил контакты с китайскими ресторанами.
Аналогичный случай — предпринимательница Гулзат Турсунова из Таджикистана. Проведя 5 лет в Санкт-Петербурге в сфере торговли, она вернулась в Худжанд в 2022 году с капиталом в 12 тысяч долларов. Турсунова открыла пекарню, специализирующуюся на европейской выпечке, что стало новинкой для региона. В 2024 году ее бизнес приносил ежемесячный доход в 800 долларов, а число сотрудников выросло до 4. Турсунова использовала знания о стандартах обслуживания, полученные в России, и адаптировала их к местным условиям. Эти примеры иллюстрируют, как навыки, приобретенные за границей, становятся конкурентным преимуществом на родине.
Статистика подтверждает рост предпринимательской активности среди возвращенцев. В Узбекистане в 2023 году было зарегистрировано 12 тысяч новых малых предприятий, из которых 15% принадлежали бывшим мигрантам. В Кыргызстане этот показатель составил 8 тысяч новых предприятий, 20% из которых созданы возвращенцами. В Таджикистане доля возвращенцев среди новых предпринимателей достигает 10%, что эквивалентно 3 тысячам предприятий. Основные секторы — сельское хозяйство, торговля, строительство и услуги. Например, в Узбекистане 25% новых агробизнесов в 2023 году были основаны возвращенцами, что связано с высоким спросом на органическую продукцию в регионе и экспортными возможностями.
Государственные программы также играют роль в поддержке возвращенцев. В Кыргызстане с 2018 года действует программа “Экономическое развитие семей мигрантов”, которая предоставила гранты на сумму 5 миллионов долларов 2 тысячам предпринимателей к 2024 году. В Узбекистане с 2020 года реализуется инициатива “Махалла”, направленная на поддержку малого бизнеса в сельских районах, где возвращенцы составляют 30% бенефициаров. В Таджикистане программа “Поддержка реинтеграции” с 2019 года выделила 3 миллиона долларов на микрокредиты для 1.5 тысячи возвращенцев. Эти меры, хотя и ограничены в масштабах, создают условия для экономической активности.
Однако успехи возвращенцев сопровождаются вызовами. Во-первых, ограниченный доступ к финансированию остается проблемой. Средний размер кредита для малого бизнеса в Центральной Азии составляет 2–3 тысячи долларов, что недостаточно для масштабирования. Во-вторых, бюрократические барьеры усложняют регистрацию и ведение бизнеса: в Таджикистане процесс регистрации занимает в среднем 45 дней, в Узбекистане — 30 дней. В-третьих, низкий уровень цифровизации ограничивает доступ к рынкам. В 2023 году только 15% малых предприятий в Кыргызстане использовали онлайн-платформы для продаж. Наконец, социальная стигматизация возвращенцев, особенно в сельских районах, создает психологические барьеры.
Экономические последствия миграции и возвращения имеют двойственный характер. С одной стороны, денежные переводы остаются важным источником дохода для региона, но их инвестиционная роль ограничена. В 2023 году только 10% переводов в Таджикистане и 12% в Кыргызстане направлялись на развитие бизнеса, остальное тратилось на потребительские нужды. С другой стороны, возвращенцы привносят не только капитал, но и инновации. Например, в Узбекистане бывшие мигранты внедряют технологии капельного орошения, изученные в России, что повышает урожайность на 20%. В Кыргызстане возвращенцы активно развивают экотуризм, привлекая до 5 тысяч иностранных туристов ежегодно.
Сравнение с другими регионами показывает, что модель Центральной Азии уникальна. В отличие от Мексики, где возвращенцы из США часто сталкиваются с безработицей, в Центральной Азии бывшие мигранты находят ниши благодаря низкой конкуренции. Однако, в сравнении с Турцией, где возвращенцы из Европы создали крупные предприятия, в Центральной Азии бизнес остается преимущественно малым.
Перспективы дальнейшего роста предпринимательства среди возвращенцев зависят от нескольких факторов. Во-первых, необходима либерализация экономической политики, включая снижение налогов для малого бизнеса, которые в Таджикистане составляют 25% от прибыли. Во-вторых, расширение доступа к цифровым платформам может увеличить экспортный потенциал. В 2024 году Узбекистан экспортировал сельхозпродукции на 1.2 миллиарда долларов, но доля малого бизнеса составила лишь 5%.
Возвращенцы из Центральной Азии демонстрируют, что миграция может быть не только вынужденной мерой, но и источником экономического развития. Их истории успеха, подкрепленные статистикой, показывают, что накопленные за границей ресурсы — капитал, навыки, связи — способны трансформировать местные экономики. Однако без системных реформ, включая улучшение доступа к финансированию и снижение бюрократии, потенциал этой группы останется ограниченным. В условиях глобальной конкуренции за трудовые ресурсы Центральная Азия имеет шанс использовать опыт возвращенцев для создания устойчивой модели роста, но это требует скоординированных усилий государства, бизнеса и международных партнеров.
