Годовщина суда над Максом Бокаевым
Ровно четыре года назад в г. Атырау суд приговорил Макса Бокаева к пяти годам лишения свободы с запретом заниматься общественной деятельностью сроком на три года. Я проводил независимую политологическую экспертизу по делу М. Бокаева и Т. Аяна. Поэтому со знанием дела заявляю, что этот приговор является абсолютно беспочвенным, абсурдным и политически мотивированным. По всей видимости, главная цель того судебного процесса заключалась в том, чтобы запугать гражданских активистов, политических инакомыслящих в Казахстане.
Собственно, одним из излюбленных инструментов нашей власти является подавление гражданской активности, способной вызвать протестные выступления, порой с прямой ликвидацией, как это было с Дулатом Агадилом. Казахстанские силовики, возможно, имеют распоряжение сверху – сразу подавлять всяческие заростки активных протестов в стране. Именно после процесса над М. Бокаевым я понял, что наши власти при желании могут любого казахстанского гражданина «спрятать за решетку», сфабриковав дело, «нарисовать» ему любой срок заключения. Одновременно с этим они не забывают преследовать свои корыстные цели. Как вы помните, митинг в Атырау в апреле 2016 года, за который и посадили Бокаева, стал реакцией на слухи о том, что Китай якобы претендует на приобретение сельскохозяйственных земель в Казахстане.
Судя по всему, казахстанская правящая элита боится стать марионетками Пекина после таких масштабных экономических проектов. Следовательно, скорее всего, больше с их подачи в казахстанском обществе широко артикулируется «китайская угроза». В этой связи есть основания полагать, что прошедшие в 2016 году резонансные митинги по вопросу земельной реформы направлялись преимущественно казахстанскими властями. Анонимные источники в социальных сетях сообщали, что руководство ряда предприятий нефтяной отрасли Атырауской области чуть ли не рекомендовала своим рабочим принять участие в митинге в Атырау 24 апреля 2016 года.
Получается, что тогда М. Бокаева и Т. Аяна власти использовали втемную в своих интересах, как якобы основных организаторов и вдохновителей данного митинга. И затем посадили в тюрьму, когда они отказались «идти на поклон» к власти, выступать с раскаяниями.
Известный правозащитник Галым Агелеуов сообщал, что на семью и родных Марлана Есильбаева оказывается давление: «Велика вероятность того, что никаких денег не было, а был вынужденный оговор Талгата Аяна. Ведь защите до сих пор не предоставлены вещественные доказательства, подтверждающие факт передачи денег». Как уточнил Агелеуов, «все якобы переданные деньги "нашли" у Марлана, то есть они «не тратились на некие "бессрочные митинги", а тупо лежали без движения». Между тем именно на этом строились обвинения против Макса Бокаева и Талгата Аяна, что они будто бы с помощью этих денег пытались устраивать беспорядки.
Властные эксперты поддержали обвинения М. Бокаева и Т. Аяна в «разжигании социальной, национальной розни, оскорблении национальной чести и достоинства граждан, либо пропаганде исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их национальной, социальной принадлежности». В то время как в мировой практике в качестве факторов разжигания межэтнической, социальной и другой розни признаются исключительно умышленные, целенаправленные высказывания, имеющие однозначный смысл. В то же время сам М. Бокаев никогда не делал таких «высказываний» – их делали другие люди на его странице, в группе «организаторов митинга» на Фейсбуке. К тому же это были эмоциональные высказывания, не носящие прямой негативный смысл в отношении представителей какого-либо этноса, какой-либо социальной группы, не получившие дальнейшее развитие.
Повторюсь, в мире такие высказывания обычно не признаются речевыми актами, направленными на разжигание разных видов розни в социуме. Впрочем, согласно и нашему законодательству, подлежат уголовному и иному наказанию только умышленные, в том числе словесные действия такого рода. Причем эта «умышленность» должна быть отдельно доказана.
Самое парадоксальное в том, что власти многие аналитические материалы М. Бокаева истолковали как распространение «заведомо ложной информации». Вместе с тем М. Бокаев, как представитель правозащитного НПО, в этих материалах полагал, что власть ошибается в своей земельной политике, не защищает национальные интересы народа. Иными словами, информационно-аналитические записки Бокаева расценили как «уголовное деяние», что абсолютно абсурдно. Это подобно тому, если, допустим, взять и «пришить» уголовный срок какому-нибудь эксперту за предсказание глубокого социально-экономического кризиса.
Властная экспертиза приписала М. Бокаеву и Т. Аяну, что в их материалах, а также имеющих отношение к ним высказываниях, власть рассматривается как отдельная социальная группа, в отношении которой якобы разжигается ненависть. Хотя государство – это безличный механизм управления. Согласно политической науке, государство является аппаратом управления, отвечающим за обустройство общественной жизни и финансирующимся за счет общества. По-иному говоря, государство – подответственная обществу организация, работающая во благо его интересов.
Тем самым в предоставленных для анализа материалах дела речь шла не о разжигании социальной розни, а просто критиковалась государственная политика, что она не защищает интересы народа. При этом представители государственной власти вполне обоснованно воспринимаются как «слуги народа», нанятые на время работники безличного госаапарата. И жесткой критике подвергается не вся условная социальная группа «представителей власти», а лишь тех из них, кто погряз в коррупции, не выполняет свою функцию «слуг народа». Среди прочего социальная группа «представители власти» является условностью, поскольку в казахстанских структурах государственной власти есть разные группы людей, не имеющих одинаковый статус и прочее.
В демократических странах острая критика власти и требования об отставке ее ключевых чиновников, в случае их ошибок, коррумпированности, являются конституционным правом граждан. И эти требования не могут рассматриваться как разжигание социальной розни и ненависть по отношению к власти. Рассмотрение в таком только ключе «материалов» по делу М. Бокаева и Т. Аяна – это нарушение правил элементарного логического вывода. Так, посылка «критика власти» в умозаключениях властных экспертиз в ходе суда над М. Бокаевым и Т. Аяном привела к выводу о неприятии, дискредитации власти. Это просто смешно – такие выводы достойны Шарикова Полиграфа Полиграфовича.
Кроме того, М. Бокаев во время митинга поддерживал цивилизованный, мирный характер протестов его участников, призывая их к терпимости, спокойствию и миролюбию: «Сабыр етейік, провокацияға жол бермейік. Сабыр, сабыр». Таким образом, Макс Бокаев призывал не к ненависти, агрессии по отношению к власти, а, наоборот, – к необходимости рационального, мирного оппонирования. Это обычная тактика гражданского политического участия с целью оказать мирное влияние на государственную политику, чтобы добиться ее изменения. Но казахстанская власть и такие призывы рассматривает как покушение на интересы правящей элиты, отождествляющей себя со всем государством…
